Автор: В.Н. Казимиров, Иркутск. 1984
ИЗ ИСТОРИИ СИБИРИ
Горсть казаков и несколько сот
бездомных мужиков перешли на свой страх океаны льда и снега, и везде, где оседали
усталые кучки в мерзлых степях, забытых природой, закипала жизнь, поля
покрывались нивами и стадами, и это от Перми до Тихого океана. И такие колоссальные
события едва помечены историей...
А. И. Герцен
Многие популярные хрестоматии
до сих пор начинают историю Сибири только с конца XVI века — со времени обоснования
на Урале купцов и промышленников Строгановых, со сказаний о разгроме орд
сибирского царя Кучума легендарными ватагами Ермака Тимофеевича.
Жили на Урале Строгановы,
величественны подвиги бесстрашного Ермака и удалых его товарищей с привольного
Дона и Яика, но с незапамятных времен ходили россияне за каменный пояс Урала
на северные сибирские просторы, и по их «чертежам и скаскам» узнавали про
далекие суровые и дивные края новгородские и московские дьяки, князья и
воеводы, а от них иногда уходили царские тайны за кордоны.
Так, впервые за границей
название «Сибирь» появилось на географических картах, изданных в Каталонии в
1375 году, тогда как на Руси в сказаниях о «Господине Великом Новгороде» еще в
XI веке описывались походы княжеских дружин в Зауралье для вольной охоты, торговли,
открытия все новых и новых землиц и сбора ясака.
Сказочно богатая драгоценной
мягкой рухлядью-пушниной бескрайняя сибирская тайга, могучие полноводные
рыбные реки, золотые да серебряные горы, несметные богатства, слухи о которых
передавались, как великая тайна, издавна влекли к себе всех отчаянных,
деятельных и решительных людей из понизовой казачьей вольницы, нищенствовавших
крестьян, купцов и
промышленников.
Одни бросали родные деревни,
искали и находили счастье в диких привольных краях, жили охотой да рыбалкой.
Другие — первопроходцы широкого размаха —налаживали в «злых местах» промыслы,
пахали землю, разводили скот, вели торговлю, становились «государевыми людьми».
И те, и другие шли за Уральский Камень цельной вековой тайгой, звериными тропами
и, чтобы не сбиться с дороги, не заблудиться на обратном пути, оставляли
топорами метки на деревьях — затесы. Так «Сибирским тесом» и звали дороги и
тропы через Уральские горы.
С Сибирского теса и начинается
Великий Сибирский путь. Одни в утлых лодчонках забирались по притокам могучих
рек в непроходимые таежные чащобы, другие на быстроходных кочах шли северными
морями, ставили зимовья в устьях Оби, Енисея, Лены, Собачьей реки (Индигирки)
и Колымы, а затем поднимались против течения полноводных рек в их верховья,
переваливали через водоразделы и достигали берегов Байкала, Амура, селились в
«пашенной» Даурии, выходили на побережье Охотского моря.
Первые пути за Урал
прокладывались по северу потому, что южнее раскинулось Казанское ханство,
надежно загородившее более удобные подступы к неведомым землям.
Объединение Русского
государства и расширение его границ на запад и на юг, быстрое развитие торговли
с заморскими странами и Европой всколыхнули Русь. В ответ на усиление крепостнического
гнета в деревне всюду вспыхивали крестьянские восстания и войны. Именно тогда
двинулись за Урал самые непокорные, упрямые, бесшабашные из числа крестьян,
ремесленников, служилых людей, не желавших признавать и переносить тяготы помещичьей
и боярской власти. Смелые из смелых возглавляли ватаги гулящих, вольных людей,
становились главарями.
Если в царствование Ивана
Грозного главной причиной побегов тягловых крестьян, холопов, кабальных людей
от своих господ было «людодерство», то в царствование Бориса Годунова пронесшаяся
по стране буря смутного времени, неурожаи и голод вымели даже из центральных
областей государства с насиженных мест не только простой люд, но и
разорившихся дворян. Пустели крестьянские дворы, поместья и вотчины.
«Бунтом, обращенным в
пространства Сибири», назвали историки мощный поток землепроходцев, сумевших
за шесть десятков лет с конца XVI века выйти в Якутию, Забайкалье, на берега
Охотского моря и обосноваться на Чукотке, Камчатке, Курильских островах и
Сахалине.
Прошло еще несколько лет, и отважные,
неутомимые смельчаки достигли берегов Северной Америки. Широко развивается
торговля с индейцами-тиллинкитами и алеутами. Государева казна получает ясак
от жителей западного побережья Америки — от Крайнего Севера вплоть до
Калифорнии. Драгоценные меха, а среди них десятки и сотни тысяч шкурок котика,
морского и речного бобра, соболя, отправлялись в Россию. Солью, добытой в Калифорнии,
русские люди обеспечивали не только жителей Аляски, но и Чукотки, и Камчатки.
Тульские охотничьи ружья и
самовары, шахматы и ножи из Сибири, как и русские песни, вошли в быт коренного
населения севера Американского материка. Всюду действовали законы России, хотя
ни судейских, ни полицейских чиновников не было.
При раскопках уже в наше время
археологи обнаружили на южном побережье полуострова Аляски остатки старинных поселений
охотников, рыбаков и мореходов. Настойчивые и подробные исследования найденных
предметов домашнего обихода, оружия, деревянных строений привели американских
ученых к выводу о том, что Аляска заселялась еще в первой четверти XVII века
выходцами именно из Центральной России.
Достаточно взглянуть на
географическую карту, чтобы с уважением и изумлением оценить величие и
трудности громадного пути по бескрайним просторам севера, пути длиной в тысячи
верст, проделанного землепроходцами за удивительно короткий для истории
промежуток времени. В те годы Сибирь-матушка дымилась кострами. Это грелись и
отдыхали после тяжелых походов, готовились к поискам новых, необжитых мест
друзья-сподвижники легендарных землепроходцев — Ермака Тимофеевича и Пенды,
Ивана Москвитина и Семена Дежнева, Курбата Иванова и Петра Бекетова, Василия Пояркова
и Ерофея Хабарова.
На свой страх и риск тысячи и
тысячи отважных мужиков подводили под государеву руку все новые и новые землицы,
составляли многочисленные и весьма точные чертежи открытых земель, крупных рек
и их притоков. А царские посланники Сибирского приказа и воеводы снова и снова
заставляли «проведывать про пушнину... и про золотую руду, про серебро, и про
жемчуг, и каменья, и медь, и олово, и свинец, и железо», и про все новые и
новые клады, в которых нуждалась зарождавшаяся промышленность и быстро
развивавшаяся внешняя торговля Руси.
По всему легендарному
Сибирскому тесу закладывались крепостцы. Там и тут возникали зимовья, а за ними
— поселки и привольные сибирские села. Вблизи волоков через водоразделы речных
систем, на северных тропах землепроходцев строились остроги. Располагались
они, как правило, в местах слияния рек, в глухих горных ущельях или в широких
долинах, где сама природа защищала новоселов от случайных набегов злых
«ворогов».
Первые поселения обнесены были
бревенчатыми заборами с церквами на самых видных и высоких местах, жили в них
знатные люди, царевы слуги-военные, а в поселках, раскинувшихся внизу, на
подгорных улицах, жил ремесленный и пашенный люд, рыбаки и охотники, всегда
готовые защитить крепость от случайных и неожиданных набегов. Прошла не одна
сотня лет, но в любом сибирском селе или городе и до сих пор можно услышать
озорные и задорные частушки, рассказывающие в самых игривых вариантах про
подгорные улицы, про их веселых и смелых жителей.
Пути охотников, рудознатцев,
промышленных людей отмечены на картах Сибири многими славными, ныне всемирно известными
названиями. Тюмень, Тобольск, Березов, Обдорск, Сургут, Нарым, Мангазея, Туруханск,
Томск, Кузнецк, Енисейск, Красноярск, Братск, Якутск, Иркутск, Верхне-Удинск
(Улан-Удэ), Чита, Нерчинск, Охотск, Анадырь — это совсем не полный список
основанных далеко за триста лет до нашего времени селений, многие из которых
стали крупнейшими городами страны. И в каждом из перечисленных названий скрыта
богатая история Сибири, история далеко еще не полностью написанная.
Города быстро вырастали из
зимовий и крепостей, выстроенных на постоянных торговых путях, на берегах могучих
рек, в местах бывших юрт и укреплений «инородческих князей». Располагались города
так, чтобы «ясчные области не отдалели», а кругом было «рыбно и пашенно», чтобы
место было высокое и в весенние или летние разливы рек не затоплялось.
Селились в Сибири в те
времена, как правило и прежде всего, бессемейные мужики. Даже в больших
городах женщин было очень мало, и чем дальше на восток от Урала, тем больше на
плечах мужчин лежало забот о приготовлении пищи, стирке и починке белья, уходе
за скотом и домашней птицей и о тысяче других больших и малых дел. Сменялись
поколения, но даже в 1897 году, например, на сто мужчин в городе Чите проживало
семьдесят женщин, в Хабаровске — меньше тридцати, а во Владивостоке — только шестнадцать.
Значение Сибири для Русского
государства с годами все увеличивалось, а управлять огромной страной из столицы
созданному в 1673 году Сибирскому приказу становилось все труднее и труднее. В
начале XVIII века Сибирский приказ был упразднен и все Зауралье стало именоваться
Сибирской губернией с Тобольской, Енисейской и Иртышской провинциями. Но еще с
1629 года томские воеводы «учали сидеть своим столом», а уже с 1679 года получил
самостоятельность и права управления Енисейск.
Наряду с созданием государственной
власти в Сибири уже со времен Петра I организуются крупные научные экспедиции
для изучения экономики и географии Зауралья, для открытия и инженерного
освоения баснословных богатств сибирских недр, тайги, озер и рек.
В середине XVII века Сибирь
давала более одной трети государственных доходов. Доходы эти росли из года в
год. В первой половине XIX века из Сибири поступала почти вся пушнина и до 90
процентов добываемого в стране золота. Быстрое развитие страны заставило уже в
начале XIX века разделить Западную Сибирь на две губернии—Тобольскую (с 1824
года губернским городом стал Омск) и Томскую, а Восточную Сибирь — на
Енисейскую и Иркутскую губернии. Несколько позднее самостоятельное управление
получили Якутская и Амуро-Приморская окраины. В Амуро-Приморское
генерал-губернаторство вошли Забайкальская, Амурская, Приморская области, Камчатка
и Сахалин. Вместо «Киргиз-Кайсацких орд и степей» было создано Степное
генерал-губернаторство, в которое включили Акмолинскую, Семипалатинскую и
Семиреченскую области. И если раньше на Сибирь смотрели лишь как на огромный
сундук с золотом и пушниной, то в XIX веке предметом многих научных экспедиций
и исследований становится изучение экономики, производительных сил, торговли,
особенностей развития промышленности и сельского хозяйства, путей сообщения,
условий переселения за Урал и заселения Сибири.
|