Лето. Черный «снег». Царство зелени и цветов. Враги оленей. «Комар-пора». Пора созревания и начало увядания. Первые изгнанники на чужбину
В некоторые годы в середине мая на побережье Подлеморья наблюдается поразительное явление. Стоят тихие, теплые, яркие дни. Вдоль берега не взмучиваемая штормами, как летом, узкая полоса голубой и даже для чудо-озера удивительно прозрачной воды. За ней лежит еще не разбитое ветрами белое, режущее глаза поле льда.
В глубине леса догорают последние пятна снега, а здесь, у Байкала, его уже нет, и огромные пучкастые ветви кедра зеленеют живым малахитом.
И вот однажды тот, кто в первый раз зимовал в поселке, отправившись утром за водой к Байкалу, не верит глазам: на фоне прозрачной дали озера в лучах встающего солнца порхают мириады огромных хлопьев черного «снега»! Его хлопья покрывают прибрежные камни, бочки, лодки и все, что лежит на берегу. Ветви стоящих на берегу кедров и лиственниц от осевших на них хлопьев становятся темными, махровыми, как будто одеты в черный бархат.
Изумленный человек забывает обо всем. Поймав несколько хлопьев, он замечает, что они активно двигаются, стараясь вырваться. А те, которые освободились, бодро взмывают в воздух. У «снежинки» оказываются черные крылья и три пары ног, выдающих в ней насекомого. Черный «снег» идет по утрам несколько дней.
Что же это за насекомое, и откуда они вдруг появляются в таком невообразимом количестве?
Всякий, кто ярким весенним днем проезжал по льду Байкала, поражался обилию быстро ползущих по кратчайшему направлению к берегу маленьких бескрылых насекомых. Их можно увидеть даже в нескольких километрах от берега. Упорно преодолевая гладкие и скользкие торосы, они неутомимо продвигаются к чернеющей на колоссальном для них удалении полоске берега. Они, конечно, не видят ее, но каким-то чувством угадывают точное направление, и невозможно заставить этих крошечных кочевников изменить его.
Насекомые эти — ручейники. Жители пресных вод, они приходятся ближайшими родственниками бабочкам. Как и всякое насекомое, ручейник в своем развитии проходит стадию яйца, личинки, куколки и имаго (взрослая форма). Первые три стадии ручейник живет в воде. Там, в темном царстве холодных вод, происходят таинства превращения яйца. Последняя—взрослая—стадия развития насекомого проходит на суше.
Когда весенний лед, пригреваемый солнцем, начинает сверху подтаивать, вода просачивается сквозь него и делает в нем узенькие колодцы, которые отделяются друг от друга длинными — почти на всю толщину льда — призмами с острыми гранями. Лед становится пористым.
Этот момент —условный сигнал для личинок ручейника. Через колодцы, руководствуясь потоком теплого воздуха и светом, выбираются на поверхность льда и дружно направляются к берегу бесчисленные легионы насекомых. Им надо пройти невообразимо далекое расстояние, но они этим не смущаются. Дерзнувший — достигнет!
Добравшись до суши, что удается далеко не каждому—на столь далеком пути опасностей хватает, хотя бы в лице трясогузок, которые специально для ловли ручейников залетают вдаль от берегов, — насекомые собираются на хорошо прогреваемых местах и некоторое время ведут скрытый образ жизни. В течение этого времени происходит чудо —у беспомощных с коротенькими ногами насекомых вырастают крылья. Тогда ручейники выходят из своих укрытий под прибрежными камнями и поднимаются в воздух, чтобы отпраздновать время своей любви. Их полет напоминает порхание снежинок при ветре.
Так довольно обычное явление — развитие ручейника, обычное на любой из наших речек и проходящее там почти незаметно, — на Байкале поражает своей грандиозностью.
Весь животный мир прибрежья мгновенно узнает о появлении ручейника. На берег спешит великое множество различных птиц, на муравьиных тропах царит необычайное оживление. Даже медведи не остаются равнодушными. Зная о том, что на ночь ручейники собираются под камнями у воды в огромном количестве, в сумерках медведи спускаются с гор и бродят по берегу, переворачивая камни.
Днем, когда легкий порыв ветра относит тучу ручейников от берега и они падают на воду, по всей бухте начинают сверкать алмазы. Это вспыхивают на солнце всплески рыбы, хватающей с поверхности незадачливых летунов.
Поднявшихся, на крыло ручейников (по-местному липачанов) более сильным ветром уносит на 1000 и более метров, туда, где еще лежит лед. Там они ползают, потеряв направление к берегу. Замечательно, что будучи личинками, они не теряли направления. Их собирают птицы. Однажды в конце мая на льду Байкала с одного места я насчитал 11 трясогусок, 13 воронов и около 80 лапландских подорожников, собирающих липачанов.
Столь важное значение в жизни различных животных Подлеморья имеет массовое появление этого, еще одного доступного корма.
Появление ручейника совпадает с окончательным ослаблением льда, и теперь в море отваживаются уходить по льду только медведи, о чем будет сказано ниже.
С началом июня бурно распускаются листья белых и каменных берез, смородины красной и черной, жимолости и других кустарников, зацветают спиреи, брусника, кашкара, лапчатка, Кассандра. Появляются первые жарки — цветы купальницы азиатской. Изумительно свежими, густо-зелеными стрелочками на сырых берегах и речных террасах появляется черемша.
У птиц и зверей подрастает потомство, у птиц оно скоро поднимается на крыло.
Началась массовая активность кровососов, на все живое нападают клещи, комары, мошки, слепни, а копытным досаждают еще и оводы. Этого паразита копытные боятся особенно. Он не кусает, как слепень, а, на первый взгляд, безобидно вьется у ног или около морды зверя. Но животные «знают», что овод легкими прикосновениями к шерсти откладывает на ней, приклеивает к шерстинкам или вспрыскивает в ноздри яйца, из которых вскоре появляются личинки. Они поселяются на спине под шкурой, пробуравив ее, или в носоглотке. Личинки достигают трех сантиметров длины и в поперечнике более сантиметра. Однажды в носоглотке добытого охотниками лося насчитали 53 таких личинки. Зверь страдал от них, они не давали ему дышать в полную силу.
Около середины июня Байкал окончательно разделывается со льдом, начинается навигация.
С каждым днем лета в природу приходят все новые фенологические явления — жизнь проходит свои очередные фазы: расцветают и увядают растения, наливаются и зреют плоды, новое поколение животных быстро взрослеет, на реках после дождей проходят паводки, с которыми спускается ближе к Байкалу рыба.
В конце лета — в августе — на гольцах выпадает снег. Появляются первые седые пряди — начинают желтеть березы, кустарники, травы. Вдруг замечаешь, что травы лесные, совсем недавно, еще вчера, неистово зеленые, сегодня чуть буроватые, и темнеют они день ото дня все быстрее. Вянут, скручиваются, опадают лепестки цветов, на смену им в тенистых сыроватых распадках наливаются гроздья смородины, под пологом темного леса вызревает черника, начинают голубеть солнечные склоны — скоро поспеет голубика, а за ней и последняя ягода — брусника.
В августе светлеют реки, вода в них уже не так велика, как в июле. Болmibе косяки хариуса и ленка стоят у перекатов в низовьях рек, как будто ждут последнего сигнала, чтобы выйти в Байкал на зимовку. Помню, однажды в конце августа видел я один из тихих плесов на реке Большой неподалеку от Байкала. За каждым более или менее крупным камнем стоял ленок — сотни! Сказочное зрелище, как будто попал я в неведомую страну изобилия. Да, великое, мудрое дело делают заповедники, сохраняя живое.
В начале августа деревья и кустарники начинают ронять листву. И там, где они склоняются над речками, в прозрачные воды падают листья. Крошечными челночками плывут они по течению, спуская вниз по рекам своих путешественников — разных насекомых и паучков, случайно попавших на них.
Тайга неистово разукрашена цветом закатов, она наполнена хлопотами тех, кому не улетать в дальние страны, а зимовать здесь.
Многочисленные пернатые тронулись на юг уже в июле, но основная их масса отлетает в августе и сентябре. Одни, тихо переговариваясь, летят чинным строем, другие стремительно несутся суматошной беспорядочной кучей, а некоторые — самые отчаянные— пустились в далекий путь в одиночку.
Воды Байкала чуть прогрелись, и в глубине бухт можно купаться.
Но август — не только конец лета, это и начало осени — присмотришься к закату, в нем и тепло летнего вечера и тихая грусть осени.
Рассказывая о лете, нельзя умолчать об истинном проклятии лесов заповедника, лютом биче многих зверей — гнусе. Время его наибольшей активности назвали охотники «комар-пора».
Кровососущих насекомых тайги: комаров, мошек, мух жигалок и слепней (последних часто ошибочно именуют оводами) — какой-то абориген, наверное со злости, назвал очень выразительно — гнус. Раньше его знали только охотники, охотоведы, геологи и кое-кто еще, теперь цену этому проклятию тайги узнали и многочисленные строители. Массовый вылет гнуса может остановить работы. В особо благоприятных для гнуса местах северной тайги в теплую пасмурную погоду он заедает насмерть даже взрослых лосей, и не единицы — десятки и сотни. Звери спасаются как могут: северные олени поднимаются в самые вершины речек выше в горы, где гнуса меньше, многие лоси в заповеднике делают почти то же, но основная их масса прячется в густых зарослях или отлеживается в воде тихих стариц и таежных озер. Остальные выбирают обдуваемые места на вершинах грив.
В заметном количестве комар в заповеднике появляется во второй половине мая, массовый же вылет— «комар-пора» — приходится на период с нюня по август. В мае, кроме того, появляется иксодовый клещ, напившиеся крови взрослые особи которого, бывает, увешивают уши зайцев и других, более крупных животных, как грозди. В июне к комару присоединяются мельчайшая мошка-мокрец, крупная серая мошка, мухи жигалки и слепни. Вдобавок начинается пора овода — подкожного и носоглоточного. Особенно свирепствует гнус в тихий, теплый пасмурный день и особенно вечер (около 22—23 часов). Слепни активны только в жаркий, яркий день приблизительно с 11 часов 30 минут. Но и этого мало, даже в сентябре и октябре, когда схлынул комар, а слепни, клещи и оводы давно сгинули, на копытных тайги вместе с мошкой нападает еще один паразит, похожий на клеща, —муха оленья кровососка. Летает она, по-видимому, один раз в жизни. Как только муха садится на шерсть оленя и начинает пробираться к коже, крылья у нее отваливаются за дальнейшей ненадобностью.
Тяжкие страдания приносит гнус многим обитателям тайги! Но особенно трудно приходится детенышам лося, изюбра, северного оленя: гнус из них, случается, выпивает буквально всю кровь. Северные олени, если не спасаются на снежниках, принуждены постоянно перебегать с места на место. Все копытные в это время легче достаются хищникам, так как контроль за пространством у них в «комар-пору» притуплён, а в полдень жаркой поры вокруг зверя вьется столько слепней, что стоит довольно сильный шум, мешающий слушать.
В холодных бухтах Байкала не раз видели плывущих вдали от берега лосей, не исключено, что заплывали звери, спасаясь именно от гнуса.
|