Зайцеобразные
В заповеднике
обитают два представителя этого отряда. Один из них — всем нам знакомый с
детства заяц-беляк.
Заячьему роду
свойственны вспышки огромной численности, но таковых в заповеднике на памяти
старожилов не было. Заяц распространен в заповедной тайге от берега Байкала до
подгольцового пояса включительно, но он всюду сравнительно редок, хотя можно
назвать места, где зверек этот встречается чаще. Это долины речек Сосновки,
Таркулика, Давше, Дугульдзер и Большой в пределах пояса прибрежных
низменностей. Здесь на 10 км
учетного маршрута в разные годы встречается до 12 заячьих следов. Конечно,
они не принадлежат двенадцати зайцам, и один пересечет ваш путь несколько раз.
В горах заяц
встречается до высоты около 2000
м абс. высоты. Зимой он кормится там побегами кустарниковых
березок, верхушки которых торчат из под снега, а укрывается среди кустов
кедрового стланика.
Заяц очень
неприхотлив в питании: летом ему хватает зеленых частей трав, а зимой он грызет
кору осин, ив и обкусывает побеги берез, тех же осин, ив, а также других
кустарников. Соли, выступающие на поверхности наледей таежных ключиков, — излюбленное
заячье лакомство. Веточного корма за сутки заяц съедает 500—700 г.
Зайцы хорошо
приспособились жить даже и в очень высокоснежных местах. У них широкие лапы, и
весовая нагрузка на площадь опоры поэтому малая. Но это еще не самое главное.
Зайцы, чтобы жить в высоких снегах, научились прокладывать тропы. Эти тропы
каждый заяц делает для себя, но ими пользуются и соседи. Тропами у зайцев
соединены места кормежки и дневного отдыха. Они порой бывают столь торными,
что едва не выдерживают тяжесть человека.
Сидит днем
заяц в своем укрытии, ждет вечера. Но вот стемнело, хозяин тропы, отлично помня
все повороты и все препятствия на пути, стремглав несется по своей «автостраде».
За считанные секунды оказывается в «столовой» и начинает кормиться. Где-нибудь
вокруг понравившегося куста заяц вытопчет весь снег и оставит много своих «визитных
карточек» в виде желтоватых шариков.
На кормежке
заяц не только прыгает, как все это хорошо себе представляют, но и ходит шагом,
что трудно увязывается с «прыгучей» заячьей натурой.
Особенно
стремительно и безостановочно «пролетает» заяц по тропе в лунную ночь. Я видел
однажды, с какой скоростью он несется. Что-то неимоверно белое — белее синеватого
от лунного света снега— прострочило среди деревьев и пропало, как снежинка в
костре.
Лисицы часто
бродят по заячьим тропам в надежде встретить мчащегося навстречу хозяина.
У зайца тьма
врагов — от соболя до волка, ястреба-тетеревятника и сов. Вот почему он
предпочитает бодрствовать в темное время суток.
У зайчихи
рождается до 9 зайчат, и, наверное, зайцев, не будь у них так много врагов и
болезней, было бы гораздо больше.
В заповеднике
иногда, неизвестно зачем, зайцы выскакивают на лед Байкала. Они далеко не убегают
и вскоре возвращаются в лес. Но изредка косой остается на дневку в торосах, и
если это случается весной, бывает жестоко наказан за такое легкомыслие. От
ярких лучей солнца, усиленных отражением льда, он слепнет. В заповеднике,
случалось, ловили такого гуляку — он слепо метался в разные стороны, ничего не
видя.
Гораздо
меньшую известность имеет второй представитель этого отряда — пищуха. Если
заяц в верхних поясах гор редок, для пищухи — это дом родной, зверьков этих
там бывает очень много. Пищуха — маленький, бесхвостый, с довольно большими,
почти круглыми ушами серовато-рыжий зверек. Тело его в длину составляет 170—210
мм, масса — 160—200 г.
Живут пищухи
колониями в россыпях камня, в выворотах упавших деревьев, в старых завалах из
стволов деревьев на засохших старицах.
В верховьях
рек заповедника, там, где они начинаются из каровых озер, обычны россыпи
камней по соседству с альпийскими лугами. Это — царство пищух. В таких местах
по рекам заповедника на 1 км
учетного маршрута можно насчитать более десяти пищух. Идущего там человека или
зверя пищухи встречают и провожают резким, высоким, встревоженным циканьем. Их
не всегда и видно — издали заметит пи шуха постороннего, спрячется за или под
камень и, глядя одним глазом, — чтоб не обнаружили, — сидит неподвижно и покрикивает
«цик!» А затем, если опасность близко, кинется в свое подземелье, издавая уже
из глубины доносящееся частое-частое, почти непрерывное «цк-цк-цк-цк», будто
что-то рассыпали. В этом циканье слышится явное успокоение — слава богу,
спаслась! Они не напрасно ведут себя так осторожно— за ними многие охотятся: и
соболь, и пернатые хищники, даже медведь — при случае.
Пищухи очень
деятельные зверьки. Зиму они не спят, хотя местообитания их заваливает высокий
снег, такой, что они наверх и не вылазят, живут под снегом. А чтобы не умереть
там голодной смертью, пищухи делают нечто совершенно удивительное — они с осени
запасают себе на зиму сена. Причем выполняют эту работу они со знанием всех
правил сеноуборки.
В августе,
когда стоит еще теплая, сухая погода, пищухи днем и ночью «косят» траву, лишайник
и стаскивают в несколько мест куда-нибудь под нависший камень. На день траву
раскладывают для просушки, на ночь и к непогоде, которую пищухи отлично
прогнозируют, убирают в укрытие. Готовое сено укладывают в стожки. К ним
прокладываются «подъездные пути» — простригаются в траве и лишайнике тропинки.
Обычно эти пути давным-давно сделаны, места хранения избраны еще далекими предками.
И дороги, и склады служат многим поколениям.
Вообще в
сельскохозяйственном производстве без дорог не обойтись — у пищух это одна из
главных сторон деятельности. Вся колония опутана сетью ухоженных тропинок, по
которым пищухи носятся на высоких скоростях.
Бег у них
короткий, но быстрый — они буквально «простреливают» по отрезкам своих дорог от
укрытия к укрытию. Достигнув очередного укрытия — камня, кустика, валежины —
пищуха мгновенно замирает — прослушивает окружающее пространство, затем мчится
очередной «пролет». Замирают они совершенно уморительно — из только что стремительно
мчавшегося зверька мгновенно превращаются в этакое застывшее чучелко, даже не
моргают.
Вообще это
вот приспособление — этологическая адаптация, как говорят ученые,—быстрое
перемещение с мгновенной остановкой для контроля окружающего пространства,
свойственное некоторым обитателям захламленных местообитаний, самое рациональное,
что можно придумать. Обзора ведь почти никакого нет, куда несешься —не видно,
может, в пасть к врагу. Вот и помогает — пролетел что есть духу, замер, оценил
обстановку. Бывает, конечно, что и залетишь прямо в пасть, но это редко.
Потомство у
пищух за лето появляется дважды, первое в мае, рождается три детеныша.
У пищух есть
одно превосходное качество, за которое среди лесного люда они пользуются большим
авторитетом: зверьки эти — лучшие лесные стражи. Тревожный голос пищух хорошо
знают все обитатели тайги. Услышав его, разные звери настораживаются — настолько
явственно он предостерегает. Звери знают, что пищухи никогда не поднимают переполоха
без повода. На любой даже самый безобидный шорох в лесу пищухи неизменно реагируют
громким циканьем.
Глубокой
ночью, сидя на солонце, казалось, бесшумно распрямишь затекшую ногу, но сразу
же где-то рядом недоуменный вопрос пищухи: «Цик?»
Ожидающий на
солонце марала опытный охотник прежде всего слушает пищух. Они всегда первыми слышат
все в лесу и громко всем об этом «рассказывают». Они обязательно отметят и
приближение марала. Кажется, будто марал, подходя к солонцу, высылает дозорных
узнать, нет ли кого лишнего, а те до того формально исполняют обязанности, что
выдают приближение и самого зверя.
В долине
речки Урбикан за северной границей заповедника есть солонец, на который
приходят маралы поесть соленого грунта. Сидел я там однажды и ждал прихода
зверя. В тайге тихо, лишь где-то вдали заревел медведь да крикнула птица. Около
часа ночи у шалаша что-то зашуршало, я насторожился. Но затем у самых ног разглядел
пищуху. Меня охватила досада: сейчас она бросится к себе в россыпь и поднимет
переполох. Какой уж тут марал! Я затаил дыхание, но пищуха с невинным видом,
делая что-то передними лапами, сидела до того долго, что я с отчаянием громко
вздохнул. Зверек вдрогнул и шмыгнул под камень. Но молча!
Я проникся
чувством благодарности к ночному «стражу», но не успел еще отдышаться, как он
появился снова. Пищуха, как мне показалось, демонстративно, не торопясь, обнюхала
носок сапога и выжидающе уставилась на меня нахальным глазом. Тогда только я понял,
что в обмен на свое молчание «страж» требует кусок хлеба, который я положил на
камень рядом с собой. Пришлось поделиться, кусочек хлеба я оставил у своих
ног. Столь откровенное поднесение взятки повергло «стража» в деланное оскорбление,
и он, сохраняя достоинство, удалился, но не надолго. Вскоре зверек возвратился
и долго шуршал рядом в россыпи, видимо, пристраивая свою добычу.
|