Звери на льду Байкала
Однажды,
будучи еще сотрудником Баргузинского заповедника, в статьях О. К. Гусева прочел
я об интересных случаях — переходах соболя по льду Байкала и Чивыркуйского
залива Байкала на полуостров Святой Нос. Соболи уверенно преодолели около 70 км Байкала и 18 км ледяной пустыни залива.
Здесь же автор рассказывал и о том, что в голодное время зимы 1955—1956 годов
многие соболи выходили на лед Байкала в поисках какого-либо корма у рыбачьих
лунок.
Эти факты
подтолкнули нас к дальнейшему сбору сведений о возможных переходах некоторых
зверей через Байкал. Дело в том, что в экологии довольно прочно утвердилось
мнение об изоляции тех или иных группировок наземных животных горными хребтами,
широкими речными долинами и прочими открытыми пространствами. Байкал,
следовательно, должен быть безусловно непреодолимым препятствием.
Первые же
опросы рыбаков и охотников нарисовали интереснейшую картину.
Однажды
больше месяца я жил на берегу Байкала в маленьком поселке Томпа с моим большим
другом— эвенком А..А. Черных. Алексей нерповал и рыбачил, а я изучал распространение
в тех краях марала, кабарги и козули. Долгие часы длились наши беседы, эвенк
рассказывал историю своего рода, говорил об охоте, о рыбной ловле. Его
рассказы были просты, искренни, их пронизывало глубокое знание природы
Подлеморья и жизни животных.
Зашел
разговор о том, переходят ли Байкал с берега на берег какие-нибудь звери. Вопрос
ничуть не озадачил эвенка, да, он знает много таких случаев, а несколько
видел лично.
В мае 1933
года жили они здесь же, в Томпе, и нерповали вместе, с другим эвенком Филиппом
Черных. Были и другие охотники. Рано утром бригады расходились или уезжали на
лошадях в разные стороны на простор Байкала, а вечером, если не ночевали
прямо на льду, что часто случалось, вновь собирались в поселок. Конечно, разговор
в основном о том, кто, сколько и как добыл нерпы, кто что видел особенного.
Однажды
несколько охотников в разных местах Байкала видели след одиночного дикого
северного оленя, преследуемого волками. Все обсудили это событие, и выяснилась
следующая картина.
Волк выгнал
оленя с мыса Кабаньего в Подлеморье на лед Байкала. Лед стал уже сильно шероховатый,
и олень ничуть не скользил, наоборот, бежать ему было легко. Но волку хуже,
потому что острые грани льда резали подошвы лап.
Олень, а за
ним по пятам и волк перебежали Байкал (около 70 км по прямой). У мыса
Мужинай олень не успел выйти на берег, здесь его подхватило сразу несколько
волков—-стая, а первый бросил преследование.
Стая погнала
оленя до мыса Котельниковского вдоль северо-западного побережья Байкала. Оттуда
олень снова перебежал на северо-восточное побережье, в Подлеморье. Где-то «в
море» волки оставили преследование, а олень километрах в десяти от берега, не
выходя на него, пошел вдоль побережья на юг.
Алексей нашел
этого оленя, издали приняв его за лежащую на льду нерпу. Олень немного (в
сравнении с тем, сколько пробежал, спасаясь от волков) не дошел до своих
родных мест по реке Кабаньей — устал, напугался, запалился.
Трудно
сказать, за какое время этот удивительно выносливый зверь преодолел около 200 км, дважды перейдя
Байкал, но, вероятно, за немногое, ведь волки, сменив друг друга, не дали ему
передышки.
В мае 1955
года Алексей Черных напротив мыса Мужинай в 20 км от берега видел соболя,
который бежал с северо-восточного побережья. В этом же районе, как он
рассказал, и раньше в санную нерповку охотники видели соболей вдали от берегов.
Эвенк
Анатолий Черных 30 апреля 1958 года видел след козули километрах в 15 от
берега напротив мыса Томпа. Он предполагает, что козулю с северозападного
побережья пригнал сюда волк, но, «набив лапы» (был шах — сильно шероховатый
лед), где-то отстал.
Лося,
обычного обитателя тайги Подлеморья, на льду никогда не видели, но зато
сравнительно часто летом он, пересекая с мыса на мыс широкие бухты, заплывает
далеко от берега. Плывущего вдали от берегов лося видели в июле 1948 года в
бухте Ширильды, бухту Аяю в июле 1947 года переплывали сразу два самца лося,
самец также переплывал бухту Дагары (июнь 1945 года).
Медведи тоже
переплывают бухты. Однажды видели медведя даже в Чивыркуйском заливе. Он чаще
других зверей появляется на весеннем льду Байкала. Автору известно шесть таких
фактов.
15 мая 1945
года самец лет четырех вышел с северо-западного побережья из района села
Байкальского и появился на мысу у реки Кабаньей (проследили охотники за
нерпой и среди них эвенк Анатолий Черных).
10 мая 1959
года в районе села Байкальского километрах в 15 от берега нерповщиками Г.
Черных и А. Терентьевым была добыта взрослая медведица (лет пяти), которая уходила
в направлении северовосточного побережья.
Из этого же
района — местечка Красный Яр — 5 мая 1959 года в байкальские дали на
северо-восток направился взрослый медведь-самец, которого в 10 км. от берега добыли трое
нерповщиков.
В конце мая
1958 года работники заповедника С. Платонов и Ф. Татаринов в губе Сосновка километрах
в трех от берега заметили .крупного медведя. Лед был настолько слабый, что
людей в море уже не было — ни рыбаков, ни нерповщиков. Зверь приближался к
берегу, но перед ним оказалось широкое разводье. Медведь здесь вплавь не
решился, а пошел в глубину бухты и около устья речки Кудалды выбрался на
берег. Там ему все же пришлось проплыть метров сто.
. 10 мая 1959
года около 18 часов вышли мы вдвоем с женой на мыс Зырянский. Ослепительно
яркая белизна льда не давала и минуты посмотреть на Байкал. Рядом легонько
шумели кроны кедров, под ногами ползали крошечные муравьишки. Мы заинтересовались
их жилищами, маленькие муравейнички почти целиком состояли из мелких камешков.
Как же муравьишки натаскали их сюда, ведь камешки весят для них «сотни тонн»!?
Нэля случайно
взглянула на Байкал и оторопела: прямо к нам с моря, обходя высокие гряды
торосов, метрах в двухстах от берега шел громадный медведь, черный, как горелый
пень.
Нас он еще не
видел, но мог заметить в любой момент.
Мы укрылись
за соседними валунами и хорошо видели, как зверь —ближе он выглядел просто
громадиной — вышел точно к нашим муравейничкам, постоял, поводил носом,
негромко храпнул и скрылся в глубине леса.
Наша встреча
с этим медведем, как выяснилось вечером в поселке, была продолжением трагикомической
истории.
9 мая в
полдень, т.е. сутки назад, сотрудник метеорологической станции нашего поселка
Давше И. Г. Михалев километрах в пятнадцати от берега напротив бухты Давше, южной
границей которой и является мыс Зырянский, подкрадывался на выстрел к лежащей у
лунки нерпе. Толкая перед собой саночки, спереди которых был укреплен белый —
под цвет окружающих торосов — парусок, охотник был уверен в удаче, как вдруг
увидел, что нерпа поспешно ушла в лунку. Михалев выпрямился над саночками в
недоумении: как он, подкрадываясь по всем правилам — против солнца, мог
вспугнуть нерпу? И тут услышал позади себя быстро приближающийся тяжелый хруст
льда. Оглянулся и обомлел — прямо к нему стремительными прыжками несся огромный
черный медведь.
Иннокентий —
опытный, закаленный зверовой охотник. Эта ситуация не заморозила его в
неподвижности, но оружие-то в руках — малокалиберная винтовка! Оставалось ему
как следует заорать, замахать гарпуном, стрелять в воздух. Это остановило
медведя в двадцати шагах.
Лохматый
нерповщик, не приближаясь более, потоптался на месте, поворчал как-то
«незлобиво» и не спеша направился к берегу в сторону мыса Зырянского. Надо
полагать, что он еще «понерповал» в пути, поскольку на берег вышел лишь
назавтра к вечеру.
Поймать нерпу
шанс у медведя есть — в теплые часы одинокие кумотканы (молодые звери)
засыпают иногда так крепко, что — были случаи — их ловили руками, подойдя без
паруска.
Медведь этот
пришел, видимо, с северо-запада, поскольку оказался за спиной охотника,
двигающегося на юго-восток.
Кстати,
любопытно, что в период нерповки, когда на льду озера без темных очков или иной
защиты человек в течение нескольких часов слепнет, медведям этот сумасшедший
свет, кажется, нипочем, они спокойно разгуливают без фильтров.
21 мая
1958 года лесник кордона Шенгнанды М. Т. Малыгин видел волка, который,
придя вдоль берега Байкала с мыса Кабаньего, напротив устья реки Шенгнанды
повернул прямо через Байкал в направлении с. Байкальского.
Наблюдатель
Баргузинского заповедника М. И. Гон-чаренко установил, что в апреле 1958 года
около устья реки Большой Черемшаны пять волков задавили оленя, он упал со
склона на лед Байкала. Дня через два с западного побережья сюда пришел один
волк с капканом на ноге, он чертил им по льду. Волк доел, что осталось, и пошел
по следу добытчиков.
В марте 1976
года росомаха напрямик с полуострова Святой Нос перешла в район мыса
Покойники, этот факт точно установили научные сотрудники ВСО ВНИИОЗ П. Лобанов,
Ю. Барановский, Е. Сорокин.
Причины
появления разных зверей на льду Байкала и переход через него из этого короткого
рассказа понятны: одних гонит голод, других — преследование хищником. Но вот
следствие этого — сомнение в отсутствии хотя бы слабых контактов между «изолированными
популяциями» животных. Точный ответ на этот важный вопрос может дать только
мечение — кольцевание животных, которое сейчас начинает занимать значительное
место в экологических исследованиях млекопитающих.
|